Газета The Los Angeles Times внесла свою лепту в идеологические споры США и России, напечатав статью политкомментатора Рейчел Марсден под названием "Пропагандистский блицкриг Путина в Америке". "Неужели автократу вроде Путина важно, что думают рядовые американцы о Сирии и Кипре, Агентстве национальной безопасности, Эдварде Сноудене и тысяче других людей и событий, крупных и мелких? Сдается, что важно, иначе не тратил бы он сотни миллионов долларов на то, чтобы навязать им взгляды Кремля на все эти вопросы. Взгляды, неизменно критические по отношению к их собственному правительству. Распространяемые, отнюдь не бесталанно, разными платформами и институтами, в том числе кабельным телеканалом RT, который без всяких ограничений вещает во всех мегаполисах США. Расчет Путина прост: чем больше американцев сомневаются в честности и компетентности своего правительства, тем меньше они готовы поддерживать его в противостоянии с диктаторами. Москва знает, что сила демократии, заключающаяся в свободе слова и праве оппонировать власти, может быть обращена против нее теми, кто умеет разделять и властвовать. Пользуясь благами демократии Америки ради ее ослабления, Путин одновременно зажимает у себя в стране и свободу слова, и оппозицию".
"Этим двойные стандарты Кремля не исчерпываются, – продолжает Марсден. – Так, не прекращаются жалобы России на то, что Америка, дескать, постоянно суется куда ни попадя, в то время как Москва ведет себя предельно корректно и в дела других стран не вмешивается. Действующие в России НКО Путин называет платными агентами Госдепа, вредящими России, и закрывает их. Параллельно, однако, как свидетельствуют документы, Россия внедряется в американские СМИ и иные институты общества".
Автор ссылается на публикации фонда The Sunlight Foundation's Foreign Lobbying Influence Tracker, который следит за деятельностью вашингтонских лоббистов, работающих на иностранные государства. Согласно этим документам, Кремль потратил миллионы долларов на то, чтобы нанять три крупные пиар-компании, занимающиеся размещением в авторитетных СМИ выгодных ему материалов. Одному строптивому изданию лоббист может также напомнить о наличии у него в России бюро, чье существование зависит от благорасположения местных властей, у другого выторговать позитивное освещение России в обмен на эксклюзивное интервью с каким-нибудь высокопоставленным российским чиновником. То же самое касается интенсивной обработки вашингтонских мозговых трестов, которые в силу разных причин могут быть настроены против внешней политики США в целом или каких-то ее конкретных направлений. Или проявлять заинтересованность в расширении контактов в высших эшелонах российской власти.
"Ничего, в принципе, предосудительного в этих мероприятиях нет, разве что не следует России притворяться невинной и утверждать, будто в чужие дела она носа не кажет", – резюмирует Рейчел Марсден.
Директор правозащитной организации Freedom House Дэвид Крамер, занимавший пост заместителя госсекретаря в администрации Буша-младшего, согласен с тем, что Россия ведет в США активную пропагандистскую кампанию:
– Да, определенная кампания налицо, хотя я бы не сказал, что это блицкриг. Как раз напротив: пропагандистские усилия Москвы рассчитаны на длительную перспективу, а не на быструю победу. И эти усилия не только расширительные: так, из The New York Times и The Washington Post какое-то время назад исчезли многостраничные вкладыши, рекламирующие Россию, ее природные красоты и замечательный инвестиционный климат. В телеканал Russia Today, который из элементарных пиаровских соображений был переименован в RT, Кремль вложил очень солидные суммы в надежде на то, что это будет новая "Аль-Джазира", авторитетный и оперативный источник информации о происходящем на постсоветском пространстве и, в частности, в России. Вложения эти были рискованные, и мне кажется, что они не вполне окупаются.
– Солидные вложения, как утверждает Марсден, Кремль делает не только в RT, но и в лоббистские фирмы. Вам, находящемуся в Вашингтоне, виден эффект от этих инвестиций?
– Опять-таки, деньги вложены, это верно. Первой, как мне помнится, Кремль нанял видную лоббистскую фирму Ketchum Public Relations. Однако всю эту деятельность я бы уподобил, пользуясь грубоватой, но очень меткой американской идиомой, наведению марафета на свиное рыло. Слишком уж у России плохой имидж в Америке, чтобы его можно было легко исправить. Ведь этот имидж создают, с одной стороны, очень и очень идеологически разные группы в России, поднимающиеся против Кремля. И чем шире идейный спектр этой оппозиции, тем больше у нее потенциальных сторонников в Штатах. С другой стороны, даже очень искусным пиарщикам нелегко отстоять репутацию государства, где раскрадываются огромные денежные средства, отпущенные на Олимпиаду, или где законодательно преследуются сексуальные меньшинства. Или в котором вводится запрет на иностранные усыновления и неправосудно осуждают правозащитников, в том числе посмертно. Это именно репутация государства, власти, а не русского народа как такового.
Дэвид Крамер признает, что Москва усердно обхаживает также исследовательские центры в американской столице:
– Это не секрет, что у нас оборачиваются очень приличные деньги из России, как государственные, так и корпоративные, прокремлевские. Но мне трудно оценить, какую это имеет отдачу. Одно могу сказать: эффект был бы весомей, если бы Путин, вернувшись в президентское кресло, демонстрировал бы чуть большее уважение к представлениям американцев о цивилизованной власти. При этом я уверен, что в Вашингтоне есть люди, которые совершенно безвозмездно готовы отскребать от России всю ту грязь, которую оставляет на ней политика высшего руководства. С моей стороны было бы глупо и неприлично подозревать в корысти всех тех, с кем я идейно расхожусь.
Если же говорить в целом о том, как измерять эффективность пиар-кампаний, то среди критериев я бы назвал такие, как: частота появления в престижной прессе комментариев, акцентирующих положительные аспекты государства-клиента, интервью его представителей, получившие широкий общественный резонанс. Это также положительные комментарии в ведущих блогах, упоминания на слушаниях в Конгрессе или приглашения на конференции в элитные мозговые тресты докладчиков пропутинской ориентации.
Пиар-кампания, развернутая Путиным в Вашингтоне, – это главный удар, а с флангов наступление подкрепляют атаки на российские НКО и запугивание корреспондентов западных изданий, аккредитованных в стране. Эти действия на флангах, как мне кажется, российское руководство расценивает как неотъемлемые составные борьбы за позитивный образ России. На практике, однако, они оборачиваются неожиданным исходом: сплочением демократов и республиканцев, которым в настоящее время было бы крайне трудно объединиться, если бы Кремль не давал им для этого прекрасный повод. И никакие дорогостоящие антипутинские пиар-кампании не требуются, чтобы склонить Конгресс к такому единодушию, – заключает директор правозащитной организации Freedom House Дэвид Крамер.
"Этим двойные стандарты Кремля не исчерпываются, – продолжает Марсден. – Так, не прекращаются жалобы России на то, что Америка, дескать, постоянно суется куда ни попадя, в то время как Москва ведет себя предельно корректно и в дела других стран не вмешивается. Действующие в России НКО Путин называет платными агентами Госдепа, вредящими России, и закрывает их. Параллельно, однако, как свидетельствуют документы, Россия внедряется в американские СМИ и иные институты общества".
Автор ссылается на публикации фонда The Sunlight Foundation's Foreign Lobbying Influence Tracker, который следит за деятельностью вашингтонских лоббистов, работающих на иностранные государства. Согласно этим документам, Кремль потратил миллионы долларов на то, чтобы нанять три крупные пиар-компании, занимающиеся размещением в авторитетных СМИ выгодных ему материалов. Одному строптивому изданию лоббист может также напомнить о наличии у него в России бюро, чье существование зависит от благорасположения местных властей, у другого выторговать позитивное освещение России в обмен на эксклюзивное интервью с каким-нибудь высокопоставленным российским чиновником. То же самое касается интенсивной обработки вашингтонских мозговых трестов, которые в силу разных причин могут быть настроены против внешней политики США в целом или каких-то ее конкретных направлений. Или проявлять заинтересованность в расширении контактов в высших эшелонах российской власти.
"Ничего, в принципе, предосудительного в этих мероприятиях нет, разве что не следует России притворяться невинной и утверждать, будто в чужие дела она носа не кажет", – резюмирует Рейчел Марсден.
Директор правозащитной организации Freedom House Дэвид Крамер, занимавший пост заместителя госсекретаря в администрации Буша-младшего, согласен с тем, что Россия ведет в США активную пропагандистскую кампанию:
– Да, определенная кампания налицо, хотя я бы не сказал, что это блицкриг. Как раз напротив: пропагандистские усилия Москвы рассчитаны на длительную перспективу, а не на быструю победу. И эти усилия не только расширительные: так, из The New York Times и The Washington Post какое-то время назад исчезли многостраничные вкладыши, рекламирующие Россию, ее природные красоты и замечательный инвестиционный климат. В телеканал Russia Today, который из элементарных пиаровских соображений был переименован в RT, Кремль вложил очень солидные суммы в надежде на то, что это будет новая "Аль-Джазира", авторитетный и оперативный источник информации о происходящем на постсоветском пространстве и, в частности, в России. Вложения эти были рискованные, и мне кажется, что они не вполне окупаются.
– Солидные вложения, как утверждает Марсден, Кремль делает не только в RT, но и в лоббистские фирмы. Вам, находящемуся в Вашингтоне, виден эффект от этих инвестиций?
– Опять-таки, деньги вложены, это верно. Первой, как мне помнится, Кремль нанял видную лоббистскую фирму Ketchum Public Relations. Однако всю эту деятельность я бы уподобил, пользуясь грубоватой, но очень меткой американской идиомой, наведению марафета на свиное рыло. Слишком уж у России плохой имидж в Америке, чтобы его можно было легко исправить. Ведь этот имидж создают, с одной стороны, очень и очень идеологически разные группы в России, поднимающиеся против Кремля. И чем шире идейный спектр этой оппозиции, тем больше у нее потенциальных сторонников в Штатах. С другой стороны, даже очень искусным пиарщикам нелегко отстоять репутацию государства, где раскрадываются огромные денежные средства, отпущенные на Олимпиаду, или где законодательно преследуются сексуальные меньшинства. Или в котором вводится запрет на иностранные усыновления и неправосудно осуждают правозащитников, в том числе посмертно. Это именно репутация государства, власти, а не русского народа как такового.
Дэвид Крамер признает, что Москва усердно обхаживает также исследовательские центры в американской столице:
– Это не секрет, что у нас оборачиваются очень приличные деньги из России, как государственные, так и корпоративные, прокремлевские. Но мне трудно оценить, какую это имеет отдачу. Одно могу сказать: эффект был бы весомей, если бы Путин, вернувшись в президентское кресло, демонстрировал бы чуть большее уважение к представлениям американцев о цивилизованной власти. При этом я уверен, что в Вашингтоне есть люди, которые совершенно безвозмездно готовы отскребать от России всю ту грязь, которую оставляет на ней политика высшего руководства. С моей стороны было бы глупо и неприлично подозревать в корысти всех тех, с кем я идейно расхожусь.
Если же говорить в целом о том, как измерять эффективность пиар-кампаний, то среди критериев я бы назвал такие, как: частота появления в престижной прессе комментариев, акцентирующих положительные аспекты государства-клиента, интервью его представителей, получившие широкий общественный резонанс. Это также положительные комментарии в ведущих блогах, упоминания на слушаниях в Конгрессе или приглашения на конференции в элитные мозговые тресты докладчиков пропутинской ориентации.
Пиар-кампания, развернутая Путиным в Вашингтоне, – это главный удар, а с флангов наступление подкрепляют атаки на российские НКО и запугивание корреспондентов западных изданий, аккредитованных в стране. Эти действия на флангах, как мне кажется, российское руководство расценивает как неотъемлемые составные борьбы за позитивный образ России. На практике, однако, они оборачиваются неожиданным исходом: сплочением демократов и республиканцев, которым в настоящее время было бы крайне трудно объединиться, если бы Кремль не давал им для этого прекрасный повод. И никакие дорогостоящие антипутинские пиар-кампании не требуются, чтобы склонить Конгресс к такому единодушию, – заключает директор правозащитной организации Freedom House Дэвид Крамер.
